Source: Saint Petersburg State University of Architecture and Civil Engineering – Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет –
В 1923 г. выпускник и преподаватель, заведующий кафедрой проектирования Института гражданских инженеров (ИГИ, ныне СПбГАСУ), архитектор Александр Сергеевич Никольский (1884–1953) организовал при вузе творческую мастерскую, где выполнил ряд значимых проектов. Совместно с архитектором А. А. Олем он разработал программу новой дисциплины «Введение в архитектуру», суть которой сводилась к упражнениям на абстрактных, отвлечённых от материала и конструкции примерах, что формировало пространственное мышление студентов.
В 1932 г. руководство страны доверило Александру Никольскому спроектировать в Ленинграде крупнейший в мире стадион, который должен был стать не просто спортивным сооружением: Крестовский, Елагин и Каменный острова планировали превратить в грандиозный город-сад, а всесоюзный стадион на сто тысяч зрителей возвести как триумф революционной воли. Архитектор вдохновился работой, несмотря на сложности: выбранный участок был непригоден для строительства, и в 1933 г. начались работы по его осушению. Никольский придумал стадион, который представлял собой искусственный холм из грунта, поднятого со дна Финского залива, с овальной чашей посередине и расположенными вокруг неё трибунами. Возвышаясь на 16 м над уровнем моря, стадион был обращён к парку и заливу внешними озеленёнными склонами.
В 1936-м на новом стадионе в Берлине Адольф Гитлер открыл Олимпийские игры, а на Крестовском острове заложили фундамент. Тогда никто в СССР не мог подумать, что спустя пять лет все, даже самые масштабные, проекты окажутся под угрозой – Германия вероломно нападёт на Советский Союз. За два месяца до начала войны Никольский был временно отстранён от проекта, но даже в блокадном Ленинграде он продолжал рисовать картины идеального парка. В первые месяцы войны Александр Никольский работал над альбомом «Ленинград в дни блокады» и исполнил ряд эскизных проектов. Среди них – задуманные уже тогда, в самое страшное блокадное время, триумфальные арки для будущей встречи победоносной Красной Армии, и памятники, посвящённые обороне города.
«Месяц и один день шла бомбёжка города, месяц и один день жена и я торчали на чердаке своего ЖАКТа (жилищно-арендного кооперативного товарищества). Месяц и один день слушали мы в темени чердака тянущее за душу пение немецких моторов, полный томительного ожидания свист бомб и мягко качались вместе с домом от взрыва, на этот раз не в нас попавшей бомбы… Бессонница нас доконала. Да посудите сами! Боевые тревоги начинались регулярно часов с 6–7 вечера и с небольшими перерывами длились всю ночь до 6 часов утра. И так каждую ночь. Поэтому я не ложился спать всю ночь и использовал промежутки между тревогами для работы – продолжал делать рисунки к своему стадиону и таким образом проводил время до 6 утра. До 10 утра спал, несмотря ни на что, а в 10 утра поднимала или воздушная тревога, или невозможно сильная бомбардировка. Тревог за некоторые сутки насчитывалось более десятка. Так вот и жили…» — писал в своём дневнике Александр Никольский.
В своих рукописях архитектор признаётся, что, когда они с супругой Верой перебрались в бомбоубежище Эрмитажа, то словно камни упали с плеч, а впечатления переживаемой действительности отодвинули на второй план мысли, связанные со стадионом: появилась новая, более современная тематика. «С переездом в Эрмитаж я стал рисовать частью с натуры, частью по памяти и впечатлению. В октябре рисовал бомбоубежища с натуры, в ноябре по впечатлению и памяти – Неву с кораблями, в декабре – залы, комнаты и переходы Эрмитажа. Вход в бомбоубежище был со двора под аркой. Ночью путь в бомбоубежище через переходы и залы Эрмитажа был поистине фантастичным до жуткости. Светомаскировки на больших музейных окнах не было и, следовательно, света зажигать было нельзя. Поэтому в торцах двадцатиколонного зала стояли на полу аккумуляторы с маленькими электрическими лампочками. Все остальное было черно, как сажа, только вдали внизу мерцал маленький огонёк – на него надо было идти, затем повернуть налево, к выходу во двор, а со двора в бомбоубежище — подвал под Итальянскими залами…», – писал архитектор.
В феврале 1942-го Горсовет создал из оставшихся в городе архитекторов группу для разработки плана по восстановлению и развитию Ленинграда, в которую вошёл и Александр Никольский. Группа работала в подвалах Эрмитажа, создавая проект города будущего.
В 1942–1944 гг. Александр Никольский работал в эвакуации в Ярославле, где разрабатывал проекты физкульткомбината для Новопетровска, саманных жилых домов для сельской местности, памятника «Отечественная война» и стадиона на пятнадцать тысяч мест для Ярославля. Все военные годы архитектор оставался преданным выбранному делу, свято верил в Победу и значимость создаваемых им проектов: страну нужно будет восстанавливать.
Он оказался прав во всём. Уже в 1944 г., сразу после снятия блокады, по созданному рабочей группой проекту стали отстраивать Ленинград, а в победном 45-м после коренной реконструкции территории, пострадавшей во время войны, физкультурный парк был воссоздан по новому проекту Никольского и переименован в Приморский парк Победы.
Другие материалы проекта «Научный полк»:
Наш выпускник строил Дорогу жизни
Обратите внимание; Эта информация является необработанным контентом непосредственно из источника информации. Это точно соответствует тому, что утверждает источник, и не отражает позицию MIL-OSI или ее клиентов.
Please note; This information is raw content directly from the information source. It is accurate to what the source is stating and does not reflect the position of MIL-OSI or its clients.